Этот день 80 лет назад
Что общего у знаменитого петербургского Дома с башнями на Петроградской стороне и одного из самых известных блокадных фотоснимков?
Невский проспект, январь 1943 года. На снимке военного корреспондента Георгия Коновалова – жанровая сценка. На переднем плане – четверо. Молодой человек в бушлате с нашивками на рукаве, две девушки, по всей видимости работницы почты. Девушки раздают газету «Правда» с сообщением о прорыве блокады. Настроение у всех приподнятое. На лицах девушек светятся улыбки.
В правом углу снимка – собственно человек, который нам сегодня интересен. Объектив поймал его выходящим из кадра. Это интеллигентного вида пожилой гражданин с аккуратной бородкой. В одной руке у него пенсне, в другой – газета. Он подслеповато щурится (день солнечный) и тоже прячет в усы улыбку. История умалчивает, почему в тот день он оказался на Невском проспекте и ехал ли на трамвае или шел пешком. Но прорыву блокады он радуется вместе со всеми пережившими эти страшные дни ленинградцами. Радостное событие объединило представителей всех поколений.
Чем же значим этот человек для нашего города? На самом деле гражданин с газетой и пенсне – инженер, архитектор и в прошлом крупный домовладелец Константин Исаевич Розенштейн. Ему в начале XX века было доверено строительстов целого квартала на Петроградской стороне. Самый известный его проект – Дом с башнями, или доходный дом Розенштейна, о котором и пойдет речь.
У здания, похожего на средневековую крепость, три адреса: Каменностровский, 35, Большой проспект Петроградской стороны, 75, и улица Льва Толстого, 2.
История строительства характерна для своего времени. В 1910 году гражданский инженер Розенштейн, в то время директор (или, как сейчас говорят, топ-менеджер) Российско-Шведского предприятия по производству асбоцементных труб, получил вытянутый участок под застройку между Каменностровским проспектом и речкой Карповкой.
Была произведена разбивка квартала, привлечены пайщики, закипели стройки: петербургский девелопмент второго десятилетия XX века работал примерно по тем же схемам, что и сейчас.
Розенштейн проектировал пространственное решение квартала, инженерные сети. Инженерное оснащение и по сегодняшним меркам непростое: электропроводка в медных трубах, водопровод, трубы отопления и вентканалы спрятаны в толще стен.
Во дворах гаражи, в квартирах – газовые плиты и калориферы для сушки полотенец. Печи и камины – настоящие произведения инженерной мысли.
К разработке архитектурной части проекта обозначенного и следующего за ним дома был привлечен архитектор Андрей Белогруд, привнесший в проект элементы средневековой готики. К моменту завершения строительства в 1915 году оба гражданина стали крупными домовладельцами.
Если в начале XX века Петербург переживал строительный бум, то с началом Первой мировой войны кризис долгов и неплатежей рос как снежный ком. А потом история сделала решительный поворот. В 1918 году вся недвижимость была национализирована, началось коммунальное уплотнение. С одной стороны, это печальная страница истории. С другой – национализация обнулила и долги новых домовладельцев. Кстати, это обстоятельство порой заставляло их приветствовать революцию: после 1914 года многие из них были в долгах, как в шелках.
Возможно, эту судьбу повторят и современные девелоперы: мы снова переживаем смену общественно-экономической формации.
После революции инженер Розенштейн участвовал в крупнейшей на тот момент инфраструктурной стройке – Свирской ГЭС (это почти как Газпром сегодня) и очень интересного коттеджного городка для рабочих в Подпорожье, создавал промышленные объекты в предвоенном Ленинграде.
До самой смерти в 1951 году Константин Розенштейн жил в своем доме, похоронен на Серафимовском кладбище.
